“Мой бедный друг Смарт продемонстрировал беспокойство своего ума, упав на колени и прочитав молитвы на улице или в любом другом необычном месте…” Писал друг Кристофера Смарта, Доктор Сэмюэль Джонсон, относительно несчастного поэта, который был заключен в сумасшедший дом.

Доктор Джонсон считал, что его друга нельзя ограничивать, но «общество» считало иначе, и Кристофер Смарт (1722–1771) был заключен в больницу для сумасшедших Святого Луки в Бетнал-Грин, Лондон, а затем в частном сумасшедшем доме мистера Поттера в 1757 и 1763. Он умер, восемь лет спустя, в тюрьме должника. Эти личные невзгоды затмили репутацию, которую он приобрел как поэт и сотрудник периодических изданий. Он был плодовитым писателем как на латыни, так и на английском, и пять раз выигрывал Ситонскую премию, присуждаемую выпускнику Кембриджа за лучшее стихотворение о «совершенствах или атрибутах высшего существа». Однако «Песня Давиду», главная работа, опубликованная при его жизни, не получила одобрения, и до тех пор, пока Роберт Браунинг не стал ее защищать столетие спустя, Смарт был более или менее забыт.

Только в 1939 году его шедевр, написанный во время заключения в церкви Святого Луки, был впервые опубликован. Jubilate Agno - одно из самых необычных стихотворений на английском языке и почти наверняка причина, по которой мы сегодня вспоминаем Кристофера Смарта. Он был описан как громадный гимн хвалы Богу и всем Его делам, а также как бред сумасшедшего. Действительно, это первое издание было опубликовано под названием «Радуйтесь ягненку: песня из бедлама», явно отмечая его как раритет из истории психических болезней. Это было исправленное издание 1954 года, в котором Бонд упорядочил сохранившуюся рукопись Смарта, восстановив латинское название «Jubilate Agno», и принесло нам стихотворение в том виде, в каком мы его знаем сегодня.

Кристофер Смарт так и не завершил работу, состоящую из четырех фрагментов, составляющих в общей сложности более 1200 строк, каждая из которых начинается со слов «Пусть» или «Для». Например, фрагмент A — это все «Let», тогда как во фрагменте B «Let» и «For» объединены в пару, что, возможно, было целью всей работы, созданной по образцу антифонной еврейской поэзии. Изобилуют ссылками и аллюзиями на библейские (особенно ветхозаветные) фигуры, растения и животных, драгоценные камни, современную политику и науку, семью и друзей поэта, даже списки некрологов в текущих периодических изданиях. Язык полон каламбуров, архаизмов, чеканок и незнакомых обычаев. Известная фраза доктора Джонсона: «Ничто странное не продлится долго; Тристрам Шенди продержался недолго». Ликующий Анго во всяком случае, «страннее», чем роман Стерна, и, возможно, мы готовы оценить его в двадцать первом веке, чем когда он был написан.

Перевод: Усманова Дильхумар