В кампании 2020 года президент Дональд Трамп использовал религию для нападения на своего соперника-демократа, бывшего вице-президента Джо Байдена.

Во время августовской речи на заводе в Огайо Трамп предположил, что Байден нанесёт ущерб религиозным интересам. Связывая религию с несколькими консервативными интересами, президент заявил, что его оппонент «отнимет у вас оружие, отнимет у вас вторую поправку» и «повредит Библии. Обидит Бога».

В комментариях на следующей неделе Трамп снова сослался на религиозность Байдена, когда он критиковал рекомендации по политике в области климата и здравоохранения, сделанные совместной целевой группой по политике Байдена и сенатора США Берни Сандерса из Вермонта. «Я не думаю, что человек религиозный согласился бы на план Берни Сандерса”, - сказал Трамп на пресс-конференции.

Как историк, изучающий религию в Соединенных Штатах в начале 20-го века, я вспоминаю высказывания Трампа в контексте подобного, но  более раннего эпизода в истории.

Во время президентской кампании 1908 года религиозные убеждения кандидата от Республиканской партии Уильяма Говарда Тафта подверглись нападкам. В ответ другой видный республиканец – уходящий президент Теодор Рузвельт – забил тревогу по поводу подобных атак.

На выборах того же года Теодор Рузвельт отказался баллотироваться на второй президентский срок. Республиканцы выдвинули на его место военного министра Уильяма Говарда Тафта.

Как писал историк Эдгар Альберт Хорниг, не успел Тафт выдвинуть свою кандидатуру, как «различные элементы Демократической предвыборной организации попытались использовать религиозный вопрос в политических целях».

В отличие от других случаев – например, политизации католицизма Джона Кеннеди в 1960 году – это не был случай критики кандидата за один из аспектов его веры. Тафт подвергся нападению на религиозной почве, но по двум совершенно разным причинам.

Некоторые наблюдатели предположили, что его жена и брат были католиками, и обвинили самого Тафта в тайном исповедании католицизма. Учитывая антикатолические настроения того времени, один избиратель в частном порядке выразил беспокойство Теодору Рузвельту, что это «будет неприемлемо для некоторого числа избирателей».

Но была и другая, более серьезная линия нападения на Тафта: он был унитарием (направление протестантизма, считавшееся еретическим). Тафт отказался публично обсуждать свои взгляды. Его оппоненты, тем не менее, подчеркивали, что унитарии обычно отвергали божественность Иисуса и не верили в такие явления, как чудеса. Таким образом, эти критики предположили, что он был неверующим и будет активно враждебен христианству.

Один избиратель настаивал в письме Теодору Рузвельту, что быть унитарием - это все равно что быть «еретиком». На протяжении всей истории США быть замеченным в атеизме было дисквалифицирующим фактором для политиков.

Кадди, протестантский священник, настаивал на том, что «в предстоящих выборах на карту была поставлена религия Иисуса Христа».

В той же брошюре, о которой сообщалось в местных и национальных изданиях, Кадди далее предположил, что Соединенные Штаты «оскорбляют бога, избирая Тафта».

Конкретные убеждения Тафта мало что значили. Воспринимаемых религиозных различий было достаточно, чтобы спровоцировать саботаж выборов. Рузвельт сокрушался по этому поводу, отмечая: «почти повсеместно утверждается, что религия не должна вмешиваться в политику, однако нельзя отрицать, что это так».

Несмотря на все эти нападки, они не стоили Тафту выборов. С помощью религиозных республиканцев, которые защищали его религиозные убеждения, Тафт победил Уильяма Дженнингса Брайана, своего демократического оппонента, с комфортным отрывом.

В конце 1908 года, после выборов, президент Рузвельт опубликовал письмо в газетах по всей стране в ответ на нападки, сделанные на Тафта. Хотя он долгое время защищал религиозную свободу и разнообразие, Рузвельт оправдывал своё молчание во время кампании.

Как он отметил, он считает «возмутительным даже поднимать такой вопрос, как религиозные убеждения человека с целью повлиять на политические выборы».

И все же Рузвельт пришел к пониманию необходимости реагировать. При этом он предложил две критические оценки.

Во-первых, он осудил обсуждение религиозных взглядов кандидата как вторжение в частную жизнь. По словам Рузвельта, убеждения Тафта были «его личным делом ... вопросом между ним и Создателем». Открытие религии кандидата для публичного обсуждения, - писал он, - было отказом от «первых принципов нашего правительства, которые гарантируют полную религиозную свободу и право каждого человека действовать в религиозных делах так, как диктует его собственная совесть».

Помимо этого призыва к религиозной свободе, Рузвельт выразил сильное беспокойство о последствиях этих нападений на гражданскую жизнь. Он опасался, что «дискриминация в отношении носителей одной веры означает ответную дискриминацию в отношении людей других вероисповеданий». - Нападки на религию кандидата только подтолкнут к новым нападкам.

Больше всего Рузвельт боялся, что этот цикл отравит гражданскую жизнь. Как только нападки на убеждения кандидата стали нормальной частью предвыборной кампании, он предупредил: «нет абсолютно никакого законного предела, на котором вы можете остановиться».