Рэпер Даррелл Колдуэлл, более известный поклонникам как Drakeo The Ruler, был на пути к славе. Прославленный как один из самых оригинальных рэперов, появившихся в Лос-Анджелесе за последнее поколение, он собрал сотни тысяч подписчиков в Instagram, десятки миллионов просмотров на YouTube и внимание таких СМИ, как SPIN, The Washington Post и Los Angeles Times.

Теперь он находится под судом, и прокуроры планируют сделать то, что они сделали с сотнями других обвиняемых хип-хоп артистов: использовать его собственные тексты в качестве доказательства против него.

Поскольку мои исследования сосредоточены на афроамериканских литературных и музыкальных традициях – с особым акцентом на хип-хоп культуре - защита попросила меня дать показания в качестве эксперта на первом процессе Даррелла.

Это работа, которую мне приходится делать довольно часто. По моим самым скромным оценкам, я предоставлял консультации по более чем 60 делам, в которых прокуроры использовали рэп-тексты или видео в качестве доказательства вины. Кроме того, мое исследование с профессором права Университета Джорджии Андреа Деннис выявило более 500 случаев, в которых прокуроры использовали эту стратегию, и мы уверены, что это только верхушка айсберга.

Как свидетель-эксперт, моя работа заключается в том, чтобы исправить обвинительные характеристики рэп-музыки. Они обычно игнорируют тот факт, что рэп – это форма художественного выражения – со сценическими именами, акцентом на образный язык и гиперболическую риторику - и вместо этого представляют рэп как автобиографический текст.

По сути, они просят присяжных игнорировать различие между автором и рассказчиком, реальностью и вымыслом и читать рэп-тексты как буквальные признания вины.

Ни один другой вид искусства не эксплуатируется так в суде. И все же это эффективная стратегия именно потому, что она затрагивает стереотипы о рэп-музыке и молодых людях с цветной кожей, которые являются ее основными создателями.

Напомним юридическую драму Drakeo: в прошлом году он был обвинен и судим в связи со стрельбой на вечеринке, в результате которой погиб 24-летний мужчина по имени Дэвион Грегори.

По мнению прокуроров, стрелок убил Грегори случайно, а целился в другого человека. Drakeo, утверждали она, приказал стрелку убить другого человека - музыкального конкурента, который исполнял рэп под псевдонимом RJ.

Их показания были неубедительны. RJ даже не было на вечеринке, и нет никаких доказательств, что у него и Drakeo когда-либо были жестокие конфликты. На самом деле, RJ неоднократно говорил, что он не верит, что когда-либо был мишенью Drakeo. Один из свидетелей окружного прокурора также сказал, что Drakeo не знал, что произойдет стрельба.

Поэтому, чтобы поддержать свои обвинения, прокуроры сосредоточились на музыке Drakeo. В какой-то момент, например, они процитировали строчку из его песни “Flex Freestyle”, в которой он читает рэп: “я еду по городу с автоматом и Ягуаром. И вы можете не обращать внимания на крики, это RJ привязан сзади”.

Строчка была вымышленной; никто не утверждает, что RJ когда-либо был связан на заднем сиденье машины Drakeo. Тем не менее, прокуроры хотели, чтобы присяжные поверили, что текст песни был реальным отражением желания Колдуэлла нанести вред конкуренту.

Несмотря на попытки обвинения использовать музыку Drakeo против него, это не сработало: в июле 2019 года присяжные оправдали его по большинству пунктов обвинения, включая многочисленные обвинения в убийстве.

Тем не менее, прокуроры предпринимают необычный шаг, возвращая Drakeo на обвинение, по которому присяжные впервые зашли в тупик: преступный сговор банд.

Если его признают виновным, ему грозит пожизненное заключение.

В течение многих лет полицейские департаменты по всей стране следили и преследовали рэп-исполнителей; даже сегодня они регулярно отказывают этим артистам в доступе на концертные площадки, утверждая, что они представляют угрозу общественной безопасности.

Например, в 2014 году прокуратура Сан-Диего обвинила Брэндона Дункана, который читает рэп как Tiny Doo, в преступном сговоре с группой лиц в связи с серией перестрелок, имевших место в Сан-Диего в 2013 и 2014 годах. Никто не утверждал, что Дункан участвовал в перестрелке или даже знал о ней. И он не был членом банды.

Но, ссылаясь на тот же закон, который сейчас используется против Drakeo, прокуроры заявили, что его жестокие рэп-тексты пропагандируют бандитское насилие - и что Дункан извлек выгоду из этого насилия в виде выросшего “уважения на улицах". "Таким образом, за преступления, которые Дункан не совершал и не знал о них, с чем согласны практически все, прокуроры стремились посадить его на 25 лет. Он просидел в тюрьме более семи месяцев, прежде чем судья, наконец, снял с него обвинения. Позже Дункан подал иск о незаконном аресте по этому делу, и только в прошлом месяце он получил из бюджета Сан-Диего более чем 700 000 долларов США.

Дункану повезло гораздо больше, чем большинству молодых людей, чьи стихи были использованы против них в суде. Подавляющее большинство дел, которые мы обнаружили, заканчиваются осуждением, часто с длительными сроками.

Приведу лишь некоторые из недавних дел, по которым я давал показания: Виктор Эрнандес, приговоренный к пожизненному заключению за убийство в Аризоне; Кристофер Бассет, приговоренный к пожизненному заключению плюс 35 лет за убийство в Теннесси; и Ронни Фастон, приговоренный к смертной казни за убийство в Оклахоме.

Вопрос не в том, совершили ли эти молодые люди те преступления, за которые были осуждены. Вопрос в том, получили ли они справедливый суд от беспристрастного жюри присяжных. Когда рэп-тексты вводятся в качестве доказательств, это становится очень сомнительным.

Введение рэп-текстов может быть очень эффективным для прокуроров, потому что это позволяет им опираться на стереотипы о молодых черных и латиноамериканских мужчинах как о жестоких и опасных. В присутствии присяжных это может породить предубеждение.

Я не только видел это воочию, но и есть эмпирические данные, которые показывают, насколько предвзятыми могут быть тексты рэпа. Например, в конце 1990-х годов психолог Стюарт Фишофф провел исследование, чтобы измерить влияние откровенных текстов рэпа на присяжных.

Участникам были даны основные биографические сведения о гипотетическом 18-летнем чернокожем мужчине, но только некоторым был показан набор его жестоких, сексуально откровенных рэп-текстов. Те, кто читал тексты песен, были значительно более склонны верить, что этот человек способен совершить убийство, чем те, кто этого не делал.

В исследовании, проведенном социальным психологом Кэрри Фрид, участникам был дан набор жестоких текстов без какого-либо указания на исполнителя или музыкальный жанр. На самом деле они были из песни 1960 года “Bad Man's Blunder” фолк-группы Kingston Trio. Исследователи сказали одной группе участников, что текст песни был из песни кантри, а другой группе сказали, что они пришли из рэп-песни. В конце концов, участники, которые верили, что слова взяты из рэп-песни, были значительно более склонны рассматривать их как опасные, оскорбительные и нуждающиеся в регулировании. Стоит отметить, что исследование Фрида было воспроизведено в 2016 году с аналогичными результатами.

Эти и другие исследования подчеркивают устойчивые расовые стереотипы, которые формируют у людей восприятие рэп-музыки. Они также помогают объяснить очевидный двойной стандарт в работе, который Верховный суд Нью-Джерси обнажил в своем заключении 2014 года, осуждавшем использование рэп-текстов в качестве доказательств:

"Никто не может предположить, что Боб Марли, написавший знаменитую песню "I Shot the Sheriff", действительно застрелил шерифа, или что Эдгар Аллан По похоронил человека под своими половицами, как это изображено в его рассказе "The Tell–Tale Heart", просто из-за их соответствующих художественных приёмов. Творчество подсудимого не должно подвергаться никакому другому обращению”.

Однако, к сожалению, к ним относятся по-разному, несмотря на то, что рэп стал одним из самых популярных и влиятельных жанров в мире.

Он также превратился в многомиллиардную индустрию, которая дает шанс на вертикальную мобильность в обществе, особенно для люедй в тех общинах, где такие возможности крайне трудно получить.

Криминализация этого вида музыки и творчества жестока, несправедлива и заставляет молчать тех людей, которые больше всего нуждаются в праве голоса.