Все это должно было улетучиться через несколько дней.  Томас Джефферсон однажды сказал о чернокожих американцах, что «их горе скоротечно».  Это были люди, которые жили жизнью с более приглушенной эмоциональной палитрой, чем все остальные.  Поскольку их боль была непостоянной, а глубина их чувства мелочью, их жизни были более расходуемыми, чем другие.  Жизнь Джорджа Флойда, безработного чернокожего американца лет сорока с криминальным прошлым, не должна была иметь большого значения, особенно в наш век массовых развлечений.  Возможно, его имя какое-то время будет в моде в Твиттере.  Возможно, будет несколько маршей.  Но неизбежно скоро все мы перейдем к более важным делам.  Мы всегда так делаем.

 В конце концов, трудно представить себе более приземленную встречу с полицией, чем та, с которой столкнулись офицеры, которые обвиняли Флойда в том, что год назад он, по всей видимости, покупал сигареты на фальшивую 20-долларовую купюру.  Это не тот сценарий, который должен привести к событию, изменяющему мир.  И этого бы не было, если бы все развернулось немного иначе.  Поскольку в прошлом месяце Дерек Човен убедился, что ведущие комментаторы утверждают, что, в конце концов, система действительно работает, стоит вспомнить, в каком направлении развивалось это дело, прежде чем оно вызвало глобальное движение.

 26 мая 2020 года представитель полиции Миннеаполиса Джон Элдер выпустил пресс-релиз, озаглавленный: «Мужчина умер после медицинского инцидента во время взаимодействия с полицией».  В нем говорилось, что у этого человека были «офицеры, оказавшие физическое сопротивление», которые в конечном итоге смогли «надеть на подозреваемого наручники», прежде чем они «заметили, что он, по всей видимости, страдает недомоганием».  Вызвали скорую.  Подозреваемый попал в больницу.  Он умер.  Конец.

 Никакого упоминания «Я не могу дышать».  Никакого упоминания о том, что Флойд звал свою «маму», когда умолял сохранить свою жизнь.  Никакого упоминания об офицере, стоявшем на коленях у Флойда более девяти мучительных минут.  Если бы 17-летняя прохожая Дарнелла Фрейзер не записала видео инцидента на свой телефон, если бы это видео не распространилось по Интернету, как лесной пожар, и если бы массы разгневанных протестующих не вылились на улицы по всему миру, это было бы очень хорошо.  возможно, что Шовен все еще патрулирует улицы Миннеаполиса прямо сейчас.

 Означает ли это, что, если бы не ирония судьбы, мы, возможно, никогда не видели массовых демонстраций расовой справедливости, отмеченных в прошлом году?  По правде говоря, смерть Джорджа Флойда вызвала прошлым летом всемирные протесты Black Lives Matter точно так же, как смерть Франца Фердинанда вызвала начало Первой мировой войны.  Это была искра, но растопка накапливалась годами.  Если бы не Флойд, это могла бы быть Бреонна Тейлор.  Или Ахмауд Арбери.  Или Даунт Райт.  Это был пожар в следующий раз, когда пророчествовал Джеймс Болдуин.

 Вслед за этим произошли заметные изменения в атмосфере даже на далеком острове Великобритания.  Было желание, по крайней мере, увидеть, что он поступает правильно.  Внезапно «встать на колени» в знак протеста против расовой несправедливости, действие, которое стоило американскому футболисту Колину Капернику карьеры всего несколько лет назад, стало стандартным способом начинать все матчи Премьер-лиги и Английской футбольной лиги.  Такие учреждения, как BBC и National Trust, столкнулись с гневом правительственных министров, известных журналистов и даже некоторых из своих сторонников, публично приняв меры, чтобы считаться со своим расовым наследием.  В конце концов даже самый устойчивый институт - монархия - столкнулся с обвинениями в расизме со стороны членов своей собственной семьи.

 Правительство должно было ответить.  Он создал еще одну комиссию по рассмотрению расового неравенства в Великобритании.  Любопытный шаг, учитывая, что за последние несколько лет по этому вопросу уже было проведено несколько проверок, а рекомендации этих исследований все еще игнорировались.  Однако после того, как были объявлены цифры, которые возглавят комиссию, возникли вопросы.  Советнику премьер-министра по политическим вопросам Мунира Мирза, известная тем, что утверждал, что институциональный расизм был «восприятием больше, чем реальностью», было поручено руководить комиссией, а Тони Сьюэлл, который годами подвергал сомнению идею институционального расизма, был назначен ее председателем.

 Итак, когда был представлен так называемый отчет Сьюэлла, и комиссия заявила, что ее «особенно беспокоит то, как термин« институциональный расизм »применяется в текущем дискурсе», мало кто из читателей был удивлен.  Протесты Black Lives Matter для многих начали расширять общее понимание того, что составляет расизм.  Это было опасно, и его нужно было закрыть.

 Институциональный расизм - это фраза, придуманная в 1960-х годах правозащитником Стокли Кармайкл (также известным как Кваме Туре), чтобы проиллюстрировать, что расизм больше связан с институциональной властью, чем с индивидуальными предрассудками.  Кармайкл заявил, что «если белый человек хочет меня линчевать, это его проблема.  Если у него есть сила линчевать меня, это моя проблема ».  Расизм заключался не в том, что вы хотели делать, а в том, что вы могли сделать и с кем вы могли это сделать.  Какие институты общества - полиция, суды, пенитенциарная система - позволят выстоять определенным классам людей?  Расизм - это вопрос того, какая жизнь имеет значение для государства.

 Спустя полвека этот вопрос все еще задавали те, кто следил за последствиями скандала в Виндраш и пожара в башне Гренфелл.  Произошел бы Виндраш, если бы вовлеченные люди были из Канады, а не из Карибского бассейна?  Если бы Гренфелл-Тауэр был домом для некоторых из более богатых жителей Кенсингтона и Челси, а не для бедных семей иммигрантов, могли бы быть услышаны их просьбы о огнестойкой облицовке?  Несмотря на то, что в докладе Сьюэлла утверждалось, что восприятие расизма сегодня основывается на памяти «исторических инцидентов», социальная система, создававшаяся 500 лет, не рассыпалась в прах с принятием нескольких законодательных актов о равенстве в конце 20 века.  .

 Тем не менее, несмотря на оппозицию правительства и более широкую культурную негативную реакцию против движения, Black Lives Matter сохраняет широкую популярность в Великобритании.  К октябрю прошлого года более половины британской общественности продолжали поддерживать Black Lives Matter, и это число выросло до семи из 10 среди молодых людей.

 В основе критики движения лежит предположение, что повышенное внимание к вопросам расы заставляет невинных белых людей чувствовать себя плохо.  Это ведет к спирали вины и самообвинения, которая никому не идет.  На самом деле, большая часть реакции на убийство Флойда и последовавшее за ним движение заключалась не в том, чтобы обвинять и заставлять людей чувствовать себя виноватыми.  Речь шла о том, чтобы заставить людей любого происхождения злиться на вещи такими, какие они есть.  Это была вспышка гнева на учреждения, которые продолжают переносить насилие прошлого в наши дни.  Это был оправданный, конструктивный гнев, который нашел отклик не только в Лондоне, Бирмингеме и Манчестере, но и в Бакингемшире, Сент-Айвсе и на Шетландских островах.  И именно эта волна чувств, вызванная одним человеком в Миннеаполисе, вероятно, больше всего беспокоит тех, кто стремится сохранить статус-кво.

 Д-р Коджо Корам преподает в юридической школе Биркбек-колледжа Лондонского университета и пишет по вопросам права, расы и империи.

Перевод: Ибраимова Аманисахан