Как и большинство книг с большими идеями, эта начинается с абсурдно преувеличенной новизны своих аргументов. Автор обещает раскрыть «радикальную идею», «вычеркнутую из анналов мировой истории». Это даже «новый взгляд на человечество». Предполагается, что некоторая доля безумия возникает, когда мы узнаем, что эта радикально новая точка зрения состоит в том, что «большинство людей в глубине души довольно порядочные». Но, похоже, у авторов нет стыда за смехотворное фальшивое заявление о том, что эта идея была «стерта» из истории, предположительно, в результате многовекового мрачного заговора скрытных мизантропов с каким-то непонятным образом непонятным концом.

К примеру, еще не вычеркнут из анналов истории философ 18-го века Жан-Жак Руссо, автор которого регулярно призывает высказывать свое мнение о том, что люди от природы хороши, а нас развратили институты цивилизации. Брегман противопоставляет это тому, что он называет, вслед за биологом Франсом де Ваалем, «теорией фанеры»: представлением (приписываемым, в частности, Гоббсу), что цивилизация - это тонкая кожа приличия, едва скрывающая под собой дикая обезьяна.

Вы можете подозревать, что в обоих этих взглядах есть что-то одновременно, но Человечество представляет собой полемику в высоком гладвелловском стиле и поэтому стремится стать простым уроком, опровергающим наши якобы предвзятые идеи с помощью тщательно отобранных исследовательских цитат и псевдоновеллистических сцен. из блица и других поучительных историй. Брегман настаивает, что теория «фанеры» полностью ошибочна.

Каковы его доказательства? Исследования показывают, что у младенцев и малышей есть врожденная склонность к справедливости и сотрудничеству. Когда несколько тонганских детей потерпели кораблекрушение на острове в Тихом океане более года, они щедро сотрудничали, вместо того, чтобы разыгрывать «Повелителя мух». Во время Первой мировой войны немецкие и британские солдаты играли в футбол на Рождество. (Автор довольно смело выбирает эту слишком знакомую басню в качестве своего сентиментального финала.)

Такие анекдоты трогательны, но, возможно, вы хотите больше эволюционного мяса. Почему, например, древние люди выжили, а наши кузены неандертальцы - нет? Теоретики фанеры мрачно подозревают, что мы просто убили их всех. «Более правдоподобная теория, - пишет Брегман, - заключается в том, что мы, люди, лучше справились с последним ледниковым периодом, потому что у нас появилась способность работать вместе». Звучит хорошо, но, видимо, автор забыл, как несколькими страницами ранее он заметил, что неандертальцы «разводили костры и готовили пищу». Они делали одежду, музыкальные инструменты, украшения и наскальные рисунки». Другими словами, они тоже работали вместе. Так что его объяснение не имеет смысла.

Такие несоответствия сбивают с толку книгу, особенно в ее аргументе (снова вслед за Руссо), что великая трагедия человеческой истории была изобретением сельского хозяйства и городов около 10 000 лет назад. Это привело к тяжелой работе, появлению политических лидеров и войн. До этого мы все были счастливыми мирными охотниками-собирателями. «Каждый раз, когда мы пересекались с незнакомцем, - уверенно пишет Брегман об этой доисторической идиллии, - мы могли остановиться, чтобы поболтать, и этот человек больше не был чужим». Но здесь, если у него нет машины времени, он просто выдумывает. И снова сбор его доказательств: по крайней мере, одно современное общество охотников-собирателей, люди! Кунг, были признаны очень жестокими, особенно по отношению к незнакомцам. В конце концов, сознательный Эдемский взгляд Брегмана на доисторическое общество побуждает читателя задаться вопросом, почему, если он так любит образ жизни охотников-собирателей, он не ходит и не живет там.

Поскольку Брегман априори уверен, что все скверные истории о человеческой природе должны быть «мифами», он пытается опровергнуть несколько. Глава о печально известном Стэнфордском тюремном эксперименте Филипа Зимбардо умело собирает недавние открытия, что все это было мистификацией, когда охранников учили жестокому обращению с заключенными. С другой стороны, причудливая глава об острове Пасхи пытается опровергнуть на основе некоторых неубедительных фрагментов доказательств общепринятую историю о том, как вырубка лесов привела к гражданской войне, каннибализму и краху населения. Этого никогда не происходило, беспечно заключает Брегман, хотя сами жители островов Пасхи говорят, что это произошло: яркий пример его дара отвергать неудобные улики.

Этот подход, однако, не сочетается с экспериментами Стэнли Милгрэма по «послушанию», в которых испытуемые были проинструктированы экспериментаторами о применении (имитации) электрического разряда людей в другой комнате, и продолжали делать это, даже когда «жертвы», казалось, испытывать ужасную боль. Обезоруживающе, Брегман признает, что изначально он хотел разрушить эту историю, но не может: результаты неоднократно повторялись. Вместо этого он переосмысливает «послушание» субъектов как «соответствие», что может звучать для вас как различие без особой разницы. Наш социальный инстинкт подчинения, наряду с хорошо известным духом товарищества между солдатами, - это то, что Брегман наконец предлагает в качестве объяснения Холокоста вместо какой-то истории о фундаментальном человеческом зле. Что, даже если оно правдоподобно, не может объяснить действия самих нацистских лидеров.

Пока что менее радикально, чем изначально было продано читателю. Но Брегман также хочет изменить человеческое общество в свете своих не очень новых новостей. Это может включать, например, широко распространенную гиперлокальную демократию с участием общественности, при которой гораздо больше людей ходит на бесконечные собрания в мэрии, хотя политические ботаники, которые отстаивают такие договоренности, могут переоценивать аппетит широкой общественности к политическому участию. (Великая сделка современной либеральной демократии состоит в том, что граждане платят за профессиональный политический класс, чтобы большую часть времени им не приходилось думать о политике.) Брегман также указывает на то, насколько хороши норвежские тюрьмы, и посещает школу хиппи. где нет установленных уроков или учебной программы. Он предполагает, что, если бы мы верили в человеческую порядочность, так могло бы быть везде.

Но очевидно, что попытка заменить рассказ о существенном злодействе людей на контрастирующий рассказ об истинной красоте людей уже села на мель - как и было неизбежно, поскольку любое утверждение о том, что сложные человеческие существа по сути являются тем или иным, является сказкой. «Я утверждал, что люди превратились в принципиально общительных существ, - пишет Брегман - как будто это смелая вещь, чтобы спорить, хотя абсолютно никто в мире с этим не соглашается, - но иногда наша общительность является проблемой». Хорошо обязательно. Протестующие против изоляции в США, вооруженные оружием, общительны; так же преступные группировки и ультраправые активисты. С другой стороны, поскольку все сложнее, чем позволяют такие книги, иногда проблема заключается в антисоциальности.

Брегман невольно дает прекрасную иллюстрацию этого, когда идет на встречу с директором школы хиппи. «Барабанщики - один из тех людей, которые никогда не теряли своей игровой способности и всегда испытывали отвращение к правилам и авторитету», - восхищенно пишет Брегман. «Когда он приезжает забрать меня с вокзала, он оставляет свою машину грубо припаркованной напротив велосипедной дорожки». Итак, этот непосвященный педагогический герой, который любит свободу от правил, на самом деле является дисфункциональным эгоистом, бездумно ограничивающим свободу других. Любой велосипедист, которому в тот день пришлось объезжать машину этого шута, был бы чуть менее склонен согласиться с тем, что люди в основе своей добросердечны.

Перевод: Берикбол Асель