Социальные сети занимают две из каждых пяти минут, которые мы проводим в Интернете, и, боже, мы проводим много времени в Интернете.  Instagram, Facebook, YouTube...

эти платформы стали стандартной частью нашей жизни до такой степени, что мы не можем

представить себе жизнь без них. Как человек, чья карьера началась в Instagram, я всегда испытывал определенное любопытство по поводу того, как мы, люди, ориентируемся и обрабатываем эти онлайн-пространства. В частности, мне стало любопытно, как

социальные сети изменили то, как мы едим. Ответ, оказывается, один.

СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ ПОЗВОЛЯЮТ НАМ

СРАВНИВАТЬ НАШУ ПИЩУ

То, что и сколько мы выбираем для еды, зависит от окружающих нас людей, как физически, так и виртуально.

Когда мы едим большими группами, мы, как правило, едим больше, что само по

себе не плохо, поскольку преимущества человеческой связи выходят за рамки того, что может предложить любая отдельная еда.

Просмотр картинки за картинкой вкусной еды на наших телефонах может дать нам большое вдохновение, в конце концов, еда-одна из самых популярных категорий на Pinterest, но это может легко сойти за сравнение. Некоторое сравнение является нормальным и человеческим, но количество информации, которую мы получаем получение информации через Интернет часто превышает возможности нашего мозга.

В Интернете всегда есть кто-то, чья еда красивее, популярнее, соблазнительнее.

Всегда есть кто-то, у кого живот более плоский, чьи ноги сильнее, чья улыбка шире. Худые и

подтянутые фитнес-блогеры публикуют

- Что Ешьте в дневных видео, позволяя нам сравнивать каждый кусочек и вносить изменения, чтобы мы могли есть, как они, чтобы выглядеть как они.

Это несмотря на то, что люди часто редактируют то, что они едят, и публикуют в Интернете, чтобы сделать себя посмотри получше. Это сравнение часто заканчивается тем, что мы чувствуем себя неадекватными и подавленными.

СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ ПОЗВОЛЯЮТ

ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ

Вы когда-нибудь задумывались, почему экстремальный контент получает больше кликов и лайков в Интернете? Оказывается, есть несколько причин.

Во-первых, алгоритмы социальных сетей предназначены для того, чтобы показать вам больше того, с чем вы взаимодействуете. Если вы ищете "как начать бегать" и смотрите несколько видео на YouTube, это в конечном итоге подтолкнет вас к более экстремальному контенту с такими названиями, как "шесть ультрамарафонов за шесть дней!"

Этот экстремальный контент привлекает наше внимание, что заставляет нас дольше оставаться в Сети и смотреть, тем самым генерируя больший доход от рекламы для платформы.

Во-вторых, мы склонны следовать за людьми, которые согласны с нами, игнорируя тех, кто не согласен, что может легко привести к эффекту эхокамеры.

В-третьих, мы не хотим, чтобы нас выгнали из группы, поэтому, если лидеры группы а становятся более экстремальными, мы чувствуем, что должны идти вместе с ними или рискуем подвергнуться остракизму. Отказ от группы продуктов питания означает отказ от людей в той группе, с которой мы связаны, что делает это намного сложнее. Когда дело доходит до уничтожения вредного и экстремального онлайн-контента, платформы социальных сетей не имеют большого послужного списка. Когда содержание про-анорексии (про-ана) начало появляться на YouTube много лет назад были приняты строгие меры для защиты зрителей. Но где-то в конце концов доходы от рекламы стали важнее здоровья зрителей.

СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ ПООЩРЯЮТ

ЕДА ПОЗОРИТ

В 2019 году на YouTube произошел большой скандал: несколько веганов Ютуберов были "пойманы" на поедании продуктов животного происхождения, и последующая реакция их последователей была быстрой и жестокой.

Критика и пищевой стыд, которые были брошены в этих людей, почти полностью исходили от других веганов.

Социальные сети позволяют нам гораздо легче стыдить других, так как мы можем сказать все, что нам нравится, в пылу момента, и просто слишком много комментариев, которые нужно

регулировать. Мы видим, что кто-то ест, как ключевой идентификатор того, кто он есть,

просто подумайте, сколько онлайн викторин, которые вы сделали, говорят вам, где вы должны жить или с кем вы должны встречаться, основываясь просто на вашем любимом сыре. Мы рассматриваем еду как идентичность, и когда люди публикуют части своей жизни в Интернете, мы испытываем чувство собственности над их идентичностью. Настолько, что, когда это меняется, мы злимся и набрасываемся.

Пищевой стыд- это способ для нас нацелиться на других и отвлечь внимание от наших собственных недостатков и неуверенности. Исследования показывают, что мы склонны стыдить других за то, в чем сами не уверены. Это означает, что наш стыд за еду, скорее всего, проистекает из неуверенности и чувства стыда за нашу собственную еду, независимо от того, потому ли это, что мы "обманутые" или потому, что мы боимся, что другие воспримут нас как "ленивых" или "немотивированных". Или, может быть, это потому, что мы боимся заболеть.

Несмотря на это, мы отчаянно хотим верить, что хорошие вещи случаются с хорошими людьми, а плохие вещи случаются только с плохими людьми, потому что это означает, что в мире есть простые правила.

Поэтому, когда кто-то пострадает, мы просим  “Во что она была одета?” или когда у кого-то сердечный приступ нам кажется ,“должно быть что-то они ели”.К сожалению, мир не простой, и это делает глубоко нам неудобно, а это значит, что мы не можем иметь столько контроля, сколько хотели бы.

ИЗМЕНЕНИЕ ЗАКОНА

Да, очевидно, что социальные сети могут легко оказать негативное влияние на

наше психическое здоровье, с помощью исследований связывающие многие платформы

с более высоким риском депрессии, тревоги, проблем с изображением тела и неупорядоченного питания. Однако социальные сети могут быть использованы для изменения мира. Например, Джина Мартин сделала незаконный скиртинг с мощным хэштегом и готовностью бороться.

Джейми Оливер помог ввести налог на сахар, опять же благодаря мощному хэштегу и сильному присутствию в Интернете. Петиции обсуждаются в парламенте, а акции и ретвиты усиливают сообщения, о которых мы хотим, чтобы наши политики знали. Слишком много социальных сетей может быть не очень хорошо для нас, но при правильном использовании это действительно может иметь значение.

Перевод: Ширяева Анна