Во время президентской кампании 2017 года во Франции кандидат от Национального фронта Марин Ле Пен вызвала возмущение во время телеинтервью, когда назвала кардинала Ришелье своим политическим героем. По ее словам, она восхищалась им, потому что он никогда не позволял религии меньшинства господствовать во Франции - явная ссылка на жестокую военную кампанию против французских протестантов во время последней религиозной войны (1621–1629 гг.), Завершившейся осадой Ла-Рошели. оставил мертвыми не менее 10 000 протестантов. Комментарии Ле Пен вызвали гнев Протестантской федерации Франции, которая утверждала, что единственная причина, по которой она «злонамеренно и неуважительно» вспомнила о прошлых действиях французских протестантов, - это бросить тень на мусульманское население Франции. Это было не первое столкновение между Национальным фронтом и французскими протестантами из-за исторических аналогий. В 2015 году племянница Ле Пена, депутат Воклюз Марион Марешаль-Ле Пен, хвалила регион Прованс за его «сопротивление протестантской Реформации, немецкой оккупации и катастрофическому проекту Европейского Союза». В ответ пастор протестантской церкви Оратуар в Париже Джеймс Вуди напомнил ей, что такое сопротивление привело к санкционированной государством резне в 1545 году более чем 2000 протестантов в Любероне. Эти непрекращающиеся войны памяти демонстрируют, что, хотя французские религиозные войны закончились четыре столетия назад, конкурирующие нарративы о проблемах до сих пор разделяют католиков и протестантов во Франции. Действительно, обращение к Религиозным войнам для выдвижения современных политических требований показывает, в какой степени Национальный фронт (ныне «Национальное объединение») держит в напряжении республиканскую приверженность секуляризму (laïcité), имеющую устоявшуюся историю поддержки среди преимущественно католических избирателей. Именно для того, чтобы положить конец таким мстительным культурам памяти, Нантский эдикт 1598 года постановил, что «память обо всех событиях, которые произошли с обеих сторон ... должна оставаться погашенной и подавленной, как если бы они никогда не происходили». После четырех десятилетий конфликта Генрих IV рассудил, что единственный способ восстановить мир между католиками и протестантами - это никогда больше не говорить о травматическом прошлом. Воспоминания о войнах, резне и бедствиях, а также об уничтожении священных реликвий и церквей только увековечили бы гражданские раздоры, в то время как забвение (забвение) позволило бы французам, находящимся по обе стороны религиозной пропасти, `` мирно жить вместе, как братья, друзья , и сограждане ». Тем не менее, несмотря на этот приказ похоронить прошлое, мужчины и женщины в ранней современной Франции продолжали вызывать воспоминания о религиозных войнах, передавая истории о том, что произошло послевоенным поколениям, которые не имели личных воспоминаний о конфликте. Действительно, воспоминания о религиозных войнах широко распространялись в ранней современной Франции, поскольку войны происходили не только на далеких полях сражений, но и в деревнях и городах людей, настраивая друзей, соседей и членов семьи друг против друга и разрывая на части все, что у них было. когда-то считался известным и неизменным.

Перевод: Кожанов Эмиль