Позиционирование движений за социальные и политические изменения как формы демократии после отмены власти имеет долгую историю.  Отмена смертной казни была лозунгом, под которым продолжаются инициативы по искоренению смертной казни, торговли людьми, ядерного оружия, гегемонии Уолл-стрит, тюрем, полиции, депортации иммигрантов и многого другого.  В эссе на этом форуме сложное наследие аболиционизма девятнадцатого века рассматривается через призму современных рамок и агитаций за справедливость и социальные преобразования.  Рабочие документы отражают жизненно важные дискуссии о загробной жизни отмены смертной казни, размышляя над рядом насущных текущих проблем: правосудие в отношении мигрантов, гуманитарная риторика некоторых антирасистских инициатив, активность Эрики Гарнер после убийства ее отца полицией, расовость  безумие и насилие, движение за отмену тюрем и климатический активизм.  Обращаясь к мобилизации риторики рабства и отмены рабства в наш собственный неприятный политический момент, авторы показывают, что нужно думать

Джеффри Инско

 10 мая 1865 года, всего через месяц после того, как Роберт Э. Ли сдался Улиссу С. Гранту в Аппоматтоксе, Фредерик Дуглас обратился к членам Американского общества борьбы с рабством.  Общество собралось, чтобы рассмотреть вопрос о том, распускаться ли окончательно теперь, когда эмансипация была достигнута.  Принимая на себя знакомую роль историка борьбы с рабством, Дуглас рассматривает прошлое, настоящее и будущее отмены рабства1. Он вспоминает свою раннюю работу в качестве агента Общества, выступая против попыток закрепить верховенство белых в законе в Род-Айленде и Массачусетсе.  «Двадцать лет назад это была хорошая работа по борьбе с рабством, - говорит он.  «Я не понимаю, почему сейчас это плохая работа по борьбе с рабством».  Противодействуя точке зрения тех, кто, как Уильям Ллойд Гаррисон, считал «абсурдным» и «абсурдным» поддерживать Общество после отмены рабства, Дуглас настаивает, что «работа аболиционистов еще не завершена», и предупреждает, что рабство «имеет  был назван очень многими именами, и он будет называть себя еще одним именем »(qtd. В Yerrinton 1; Douglass. Поэтому он советует:« Вам, мне и всем нам лучше подождать и посмотреть, что нового представляет собой этот старый  чудовище предположит, в какой новой шкуре эта старая змея выйдет в следующий раз ».

 Для Дугласа отмена рабства всегда была чем-то большим, чем формальный конец рабства движимого имущества.  Даже по завершении гражданской войны он рассматривал отмену смертной казни, если заимствовать недавнюю формулировку Чармейн Чуа, «как горизонт, а не событие».  Таким образом, точка зрения Дугласа предвосхищает то, что Б. Дюбуа в своей книге «Реконструкция черных в Америке» (1935) назвал «отменой-демократией», незавершенным делом отмены смертной казни, направленным не только на юридическую свободу, но и на ряд социальных преобразований, включая новые институты и новые способы существования.  Которые посвящены обеспечению расовой справедливости и процветанию черной жизни.  Но фигура Дугласа для тонкого, постоянно меняющегося обмана – змея в новой коже – также предполагает настороженное и дальновидное понимание того, что Дилан Родригес называет «белой реконструкцией», «исторически стойкой, непрерывной и периодически острой логикой реформ, переосмысления, адаптации.  , и возрождение, которое формирует белое социальное и онтологическое самосознание и миротворчество ».  Дуглас усмотрел эту логику как в «мафии», так и в «совместных усилиях священнослужителей и государственных деятелей», и он понимал, что текущая работа по отмене смертной казни столь же актуальна в перспективе, как и прежде, в борьбе с этой логикой.

 Таким образом, можно сказать, что отмена рабства всегда выходила за рамки формального конца рабства, обозначая вместо этого более широкое «чувство безотлагательности, актуальности или потенциала социальных изменений», по формулировке Роберта Фануцци.  При таком определении отмены смертной казни хронополитика недавних социальных движений и кризисов вполне может казаться рифмой с темпоральностью немедленного аболиционизма девятнадцатого века: время для планеты уходит из-за глобального потепления;  Активисты Black Lives Matter устали от медленных темпов достижения расовой справедливости;  иммигранты и беженцы застревают в различных состояниях ожидания и / или задержки;  Поселенческая колониальная история и продолжающееся насилие над коренным населением вновь стали очевидными благодаря протестам в Стэндинг-Рок.  По-разному, но частично совпадающие, эти движения, среди прочего, все выражают нетерпение и недовольство осторожными реформистскими мерами, которые были типичными для немедленного действия в девятнадцатом веке.  И по-разному, все они присоединились к отмене рабства как к этическому критерию и праксису, часто ссылаясь на движение за отмену рабства как на ведущее наследие.  В эссе на этом форуме сложное наследие аболиционизма девятнадцатого века рассматривается через призму современных рамок и агитаций за справедливость и социальные преобразования. 

Перевод: Кожанов Эмиль