2 часть

Док добавлял к своему небольшому заработку, как я узнал, деньги, которые он выигрывал в азартных играх. Для него было обыкновенно выигрывать немало долларов по субботам вечером в салуне Фрека, играя в покер с торговцами на рынке и приезжавшими туда железнодорожными путями. Через немало количество времени я узнал, что Док жульничал. Я никогда не слышал о маркированных карточках, до того, как он рассказал мне о них и не показал мне свои. Это был один из дождливых дней после того, как он сыграл семеро с миссис Уиллоби и престарелым мистером Пайффером, еще одним ее жильцом. Они играли с небольшими ставками (Док не играл в карты, если не было денег на кону, а миссис Уиллоуби не играла, если было много денег на кону). Только двадцать или тридцать центов перешли из рук в руки. конец. И Док выиграл все ... Я помню, как я удивился и был возмущен, когда до меня дошло, что Док использовал отмеченные карты, играя старухой и стариком. «Ты не обманул их, не так ли?» Я спросил его. «Джимми, мой мальчик, - сказал он мне, - тот, кто называет терн, выигрывает деньги». Его глаза мерцали, и мне, казалось, что ему нравился мой гнев. Я был возмущен, но был беспомощен. Я знал, что никогда не смогу раскрыть тайны Дока миссис Уиллоби. Она мне нравилась, но он мне тоже нравился. Был случай, когда он дал мне целый доллар на покупку фейерверков Четвертого июля.

Я помню, как как-то раз, когда я останавливался у миссис Уиллоби, Дока Марлоу посреди ночи разбудила бедная женщина, которая была в бешенстве, потому что, ее маленькая девочка заболела. Эта женщина вылечила ишиас с помощью его мази, напомнила она. Он поместил ее тогда. Она никогда не могла заплатить ему за линимент или его «лечение», а он дал ей очень много этого линимента. Он встал и одевшись подошел к ее дому. Полагаю, у ребенка были колики. Док не мог понять, в чем проблема, но он намазался мазью; он потратил целую бутылку. Когда он вернулся домой через пару часов, он сказал, что «облегчил страдания». Маленькая девочка смогла заснуть, и на следующий день она чувствовала себя хорошо, будь то из-за Дока Марлоу или из-за мази, я не знаю. «Я хочу поблагодарить вас, доктор», - трепетно сказала мать маленькой девочки, когда зашла к нему в тот же день. Он вручил ей еще одну бутылку линимента, и он не брал с нее плату ни за это, ни за свой «профессиональный звонок». Он помогал и выдавал мазь многим больным, которые не могли оплатить. Миссис Уиллоби однажды высказала ему, что он является слишком щедрым и слишком легко поддался влиянию. Док засмеялся - и подмигнул мне, с тем же мерцанием в глазах, как когда он рассказывал мне, как он обманул старуху со стариком в картах.

Однажды субботним днем я пошел с Доком на прогулку по Таун-стрит. На улице было тепло, и через некоторое время я сказал, что мне хочется содовой. Что ж, сказал он, мне все равно, если он что-нибудь возьмет сам. Мы зашли в аптеку, я попросил шоколадную газировку, а у него был лимонный фосфат. Когда мы закончили с этим, он сказал: «Джимми, сын мой, я свяжу тебя, чтобы узнать, кто заплатит за напитки». Он протянул мне четвертак и сказал, чтобы я бросил четвертак, и он объявит терн. Он назвал головы и выиграл. Мне пришлось заплатил за напитки. После этого у меня осталось всего десять центов.

Как-то, когда мне было пятнадцать, Док достал свои брошюры, как он их называл. Он облегчил жизнь мелкого типографа, и благодарный человек сделал ему две тысячи рекламных брошюр по хорошей цене. В них очень мало было о мази. В основном они были про Дока и его «Жизни на Дальнем Западе». Однажды он отправился в парк Франклина с еще одним другом фотографом которых было мало и там фотограф сделал десятки снимков Дока с лауреатом в одной руке и шестизарядным пистолетом в другой. Я ушел, когда вышли памфлеты, там были размешены фотографии Дока, вглядывающегося из-за деревьев, крадущегося за кустами, прицелившегося из ружья. «Доктор Х.М. Марлоу охотится на индейцев» - была одна из подписей. «Доктор Х.М. Марлоу после Hoss-Thieves» был другим. Он очень гордился своими брошюрами и всегда имел с собой пачку другую. Он раздавал их людям на улице.

Перевод: Ризулла Абылай