Многие из нас получают сообщение о том, что наши эмоции не в порядке. Если мы сердиты, нам говорят успокоиться; если нам грустно, нам говорят забыть об этом. Таким образом, мы в конечном итоге подавляем наши эмоции или отталкиваем их, заставляя нас чувствовать себя неуверенными в себе, немотивированными, подавленными или еще хуже.

По словам Марка Брэкетта, основателя Центра эмоционального интеллекта Йельского университета и автора новой книги "Разрешите чувствовать", это ужасная ошибка. Наши эмоции - это важный ключ к тому, как мы ощущаем мир, помогающий нам принимать решения, строить хорошие отношения, воплощать в жизнь наши мечты и культивировать благополучие.

Брэкетт говорит, что мы должны поощрять больше эмоционального самовыражения, а также, что мы должны обучать людей эмоциональным навыкам, начиная с раннего возраста. С этой целью он возглавил разработку программы формирования эмоциональных навыков под названием RULER, целью которой является повышение способности детей распознавать эмоции в себе и в других, понимать, откуда приходят их эмоции, более точно маркировать эмоции, выражать эмоции в различных контекстах и более эффективно регулировать (или управлять) эмоциями. На сегодняшний день RULER преподают почти в 2000 школах по всей территории США, помогая детям улучшить их способность учиться, формировать отношения и добиваться успеха в жизни.

Брекетт был вдохновлен на эту работу после того, как он страдал от издевательств в детстве. Его книга описывает его личную историю, одновременно предоставляя учебник о растущей науке эмоций и поощряя читателей работать над повышением своего собственного эмоционального интеллекта. Недавно я говорил с ним о его книге и ее послании.

Джилл Сатти: Почему эмоциональный интеллект так важен?

Марк Брекетт: Мы провели множество исследований, которые показали, что эмоциональный интеллект предсказывает действительно важные жизненные результаты. Люди с более высоким эмоциональным интеллектом, как правило, имеют более крепкое психологическое здоровье, менее тревожны и менее подавлены или менее выжжены на работе. Они склонны принимать лучшие решения в жизни. У них, как правило, более качественные отношения, они лучше успевают в учебе и на работе. Таким образом, я думаю, что очевидны доказательства того, что эмоциональный интеллект, контролирующий все другие конкурирующие переменные - такие как интеллект и черты личности - это набор навыков, которые действительно важны для того, чтобы мечты людей воплощались в реальность.

JS: В своей книге вы поощряете людей быть тем, кого вы называете "специалистом по эмоциям", в отличие от "судьи по эмоциям". Что вы под этим подразумеваете?

МБ: Многие из нас закрыты для наших чувств и чувств других людей. Мы часто очень быстро выносим суждения о том, что люди чувствуют, основываясь на выражениях их лица и языке их тела и их поведении. Ученый-эмоциолог - это тот, кто задает действительно хорошие вопросы, чтобы убедиться, что он понимает свои собственные чувства, а также чувства других людей. Ученый по эмоциям ищет темы и пытается понять, что стоит за поведением людей или их неспособностью регулировать эмоции.

В некотором роде, ученый по эмоциям стремится к тому, чтобы стать более точным. Они спрашивают себя, испытывает ли этот человек разочарование или гнев? Слышу ли я о неоправданных ожиданиях или о несправедливости? Ученый, изучающий эмоции, может подбирать нюансы, основываясь на задаваемых им вопросах, что помогает ему более точно маркировать чувства и, в свою очередь, более эффективно регулировать их.

JS: Почему в Вашей программе RULER маркировка эмоций так важна?

МБ: Есть выражение, которое люди используют в наших кругах: Если его можно назвать, его можно приручить. Таким образом, знание того, что Вы чувствуете зависть или ревность, и ясное понимание того, что лежит в основе зависти (желание того, что есть у кого-то другого) по отношению к ревности (ощущение угрозы возможной потери близкого Вам человека), на самом деле очень важно для того, чтобы знать правильный путь для полезной регуляции эмоций. Стратегия, которую я бы использовала, чтобы поддержать ребенка, чувствующего зависть против ревности, была бы совсем другой.

В своей книге я приведу пример из собственного детства. Вернувшись домой после экзамена по карате, где мне не удалось получить желтый пояс, я начала кричать и кричать на маму. Она сказала мне: "Хватит злиться, иди в свою комнату и жди, пока твой отец вернется домой". Но чего она не знала, так это того, что когда я готовился вернуться домой после провала теста, я был не просто разочарован своей неудачей, но ещё и над мной смеялись в раздевалке дети, которые были хулиганами в школе. Они угрожали мне и заставляли чувствовать себя плохо. Так что я действительно чувствовал сочетание страха и стыда, но я выглядел так, как будто я был зол, потому что я кричал и кричал.

Что мне действительно было нужно, так это утешение, кто-то, кто помог бы мне перестроить мое негативное мышление, больше практики и, может быть, даже немного поддержки по дороге в школу на следующий день, потому что хулиганы угрожали избить меня". Вместо этого меня наказали и сказали успокоиться. Так что, пока ты действительно не узнаешь это чувство, будет очень трудно понять, как помочь твоему ребенку".

СП: Чем "регулирование эмоций" отличается от "эмоционального подавления"?

МБ: Ну, репрессия - это форма регулирования, но мы бы сказали, что в целом она бесполезна. Существует множество стратегий - таких как крики, крики, подавление, подавление, обвинение, чрезмерное употребление наркотиков и алкоголя, отрицание - которые люди используют, но которые не являются самыми полезными для достижения целей, а также здоровья и благополучия.

Есть также полезные стратегии - те, которым мы должны научиться, чтобы заменить эти бесполезные стратегии: позитивная само разговорчивость, когнитивная переоценка, получение социальной поддержки, в которой мы нуждаемся от людей, которые заботятся о нас и о которых мы заботимся. Большая часть обучения регулированию эмоций помогает людям оценить полезность или бесполезность стратегий, которые они в настоящее время используют, а затем учит их заменить эти бесполезные стратегии на полезные. Полезные стратегии необходимо изучать, практиковать и совершенствовать с течением времени.

СП: Откуда вы знаете, что ваш подход учитывает культурные особенности детей из различных социально-экономических, культурных и расовых групп и актуален для них?

МБ: Решающее значение в том, как мы обучаем детей этим навыкам, имеет то, что не существует правильной или неправильной стратегии. Мы никогда не пытаемся сказать ребенку, что есть только один хороший способ регулировать его чувства. Мы стараемся помочь детям исследовать и открывать стратегии, которые лучше всего работают для них, основываясь на их происхождении, личностных особенностях и семейном контексте. Таким образом, никогда нельзя судить о том, что какая-то стратегия является лучшей. Она действительно помогает ребенку найти то, что лучше всего работает для него.

Я приведу пример. Я учился в школе в Сиэтле, которая обслуживает детей из 57 разных культур. И там был класс в детском саду, где многие дети говорили, что они чувствуют, что обниматься будет хорошей стратегией, когда им грустно. Но в классе была одна маленькая девочка, которая была из Ближнего Востока, и обниматься она не могла из-за своей религии. Таким образом, мы смогли научить, что объятия полезны для одних людей, а не для других, и что есть много стратегий, которые люди могут выбрать, чтобы управлять своей печалью. Что приятно, так это то, что с раннего возраста дети видят, что есть как индивидуальные, так и культурные различия в том, что нужно людям. До тех пор, пока стратегия помогает поддержать ребенка в его эмоциональных потребностях, вот что важно.

JS: Каким образом такая программа, как "ПРАВИЛО", может способствовать изменению культурных ограничений на соответствующее эмоциональное выражение, например, как мальчики наказываются за плач, а девочки - за выражение гнева?

МБ: Ученый-эмоциолог говорит, что все эмоции приемлемы, все эмоции являются ценным источником информации, и каждый может выражать эмоции таким образом, чтобы они основывались на том, кто он есть. Мы не любим даже использовать слово "уместно", когда говорим об эмоциях или стратегиях их регулирования, потому что это суждение. Мы любим спрашивать, помогает ли эта стратегия достижению благополучия? Помогает ли она в построении отношений? Полезно ли это для достижения академических успехов?

Родители общаются со своими детьми в раннем возрасте, а матери разговаривают по-другому, нежели их дети-мужчины, и, добавив туда трансгендера, вы можете увидеть, насколько сложным это может быть. Часть того, что мы делаем, - это учим родителей, что их мальчики могут плакать; это не значит, что они слабые. Для девочек нормально выражать сильные, негативные эмоции, как гнев; это не делает их злыми. Это стереотипы, которые мы создали в нашем обществе, которые мы должны разрушить.

JS: Что вы скажете родителям, которые действительно хотят быть рядом со своими детьми, но обнаруживают, что их дети не доверяют им?

МБ: Частично это связано с тем, что родители должны выступать в роли ролевых моделей. Мы не можем ожидать, что наши дети будут делать то, что мы сами не хотим делать. Со дня рождения наши дети наблюдают за нами, слушают нас, наблюдают за тем, как мы с ними обращаемся. Если они в семье с двумя родителями, они наблюдают за тем, как их родители общаются и работают друг с другом. Для родителей так важно моделировать и обучать навыкам и стратегиям, которые они хотят, чтобы их дети использовали.

Недавно отец сказал мне (после того, как услышал, как я говорю): "Ты так уязвим в том, как говоришь о своей детской травме и издевательствах". Меня тоже издевались, но я бы никогда не хотел, чтобы мой сын знал обо мне такое". Когда я спросил, почему, он ответил: "Потому что мой сын подумает, что я слабак". Так что я сказал: "Уделите мне минутку и подумайте об этом". Какое послание вы посылаете своему ребенку? Что, если над ним издеваются? Вы создаете для него пространство, чтобы он чувствовал себя комфортно и мог говорить о своих собственных страхах и стыде?" Это был звонок для этого отца. Может быть, у него могли бы быть более позитивные отношения с сыном, если бы он смог рассказать ему о своих переживаниях таким образом, чтобы это было достоверно.

СП: В Соединенных Штатах и других странах мира страх и гнев людей эксплуатируются различными способами в целях расширения политических и социальных программ. Считаете ли Вы, что эмоциональный интеллект мог бы помочь противостоять подобной эксплуатации наших эмоций?

МБ: Всегда есть люди, которые манипулируют. Они говорят такие вещи, как: "Я думаю, что вы слишком чувствительны к этому". Когда кто-то говорит это тебе, это зависит от тебя, как от специалиста по эмоциям, который вызывает их и говорит: "Это нормально, что я чувствителен к этому, потому что ты лгал мне, или ты обещал мне вещи в течение последних нескольких недель и не выполнил их".

Стратегии, которые мы используем в RULER, помогают людям оценить, что на самом деле происходит. Изменяя сюжетную линию или думая о своих эмоциях с другой точки зрения, чья-то точка зрения иногда может быть очень, очень полезной... до тех пор, пока это не станет психологической манипуляцией. Вы должны научиться делать шаг назад и говорить себе: "Позвольте мне оценить это с точки зрения ученого-эмоциональника". И когда вы это сделаете, я надеюсь, что вы будете принимать более обоснованные решения.

JS: Какое влияние, как вы надеетесь, окажет ваша книга?

МБ: Я написал книгу, потому что считаю, что эта информация ценна для всех. В то время как наш подход к социальному и эмоциональному обучению, ПРАВИЛО, расширяется - в этом году мы подготовили 500 школ - все еще существуют десятки тысяч школ и сотни миллионов людей по всей территории Соединенных Штатов, не говоря уже о других странах, которые не имели бы доступа к тому, что я считаю действительно важной информацией. Поэтому я надеюсь, что моя книга охватит как можно больше людей и поможет им узнать, как стать учеными-эмоциональниками . Таким образом, они смогут стать здоровее и счастливее; лучшими родителями, партнерами и коллегами; а также вовлеченными гражданами, которые смогут сделать мир лучше.

Перевод: Климова Алина