В полнометражном документальном фильме «Диана», посвященном 60-летию принцессы, есть момент, когда после ее кузины и подруги из интерната Диана Макфарлейн описывает подростка Диану с фотографиями принца Чарльза на прикроватной тумбочке («что-то вроде  детского увлечения »), создатели перешли к кадрам того времени, в которых запечатлен« лихой принц ».  Он настолько безупречен, что вы не можете не чувствовать, что умышленно или случайно был сделан вывод об ограниченном жизненном представлении молодых гелей эпохи Дианы и их размножения.

 Это примерно столько же понимания, преднамеренного или нет, мы даемся в этом предложении.  И действительно, почему их должно быть больше?  Конечно, у нас было все это за 24 года с тех пор, как она погибла в автокатастрофе в Париже.  А до этого, в те годы, когда ее брак с Чарльзом разваливался, и они боролись за положение и контроль над повествованием в прессе через интервью, утечки, откровенные книги, многозначительное молчание, фотосессии и все остальное.  Это.

 До этого, конечно, была сказка.  Именно здесь начинается документальный фильм, и он не хочет уходить.  Разве мы не все?  Домашние кадры, снятые ее отцом, графом Спенсером, о Диане, когда она была золотым младенцем, малышом и ребенком («Он запечатлел уверенного, харизматичного ребенка, полного жизни», - заверяет нас голос за кадром), после чего Макфарлейн показывает нам фотографии молодой Дианы в семье.  и свадьбы друзей и так далее.  («Она была полна жизни», - уверяет нас в свою очередь Макфарлейн. «Очень весело, любила хихикать. Злое чувство юмора». Обе женщины всегда считали, что им сойдет с рук непослушность, если они будут выглядеть такими же ангельскими).

 Вскоре - в конце концов, Диане было всего 19, когда было объявлено о помолвке с 32-летним наследником престола - мы живем в те годы, которые мы все помним.  Даже если вы слишком молоды, чтобы побывать там, вы, вероятно, достаточно увлеклись культурным осмосом и такими же документальными фильмами, как этот, за последние два с половиной десятилетия, чтобы думать, что вы были.  Все здесь.  Папарацци собирались вокруг нее на тротуаре, фотографировали и выкрикивали вопросы о том, когда самый подходящий из парней собирается сделать предложение, когда она пыталась добраться из своей квартиры в Кенсингтоне до своей Honda Civic, чтобы поехать на работу в местный детский сад.  Фотография на первой странице в Sun показывает ее ноги, вырисовывающиеся сквозь юбку («О, Боже!», - как сообщается, воскликнула она. «Его первая девушка, которая не носила юбку!»).  И синий костюм, и сапфировое кольцо, и рука Чарльза, неловко лежащая у нее на плече для официального объявления о помолвке.  За ним последовал, теперь печально известный, но не замеченный в то время, ответ Чарльза на (глупый) вопрос: «Вы влюблены?»  вопрос интервью - «Да.  Что бы ни значило слово «влюбленный» ».

 Затем наступает день свадьбы - это великолепно покрашенное платье!  Потом рождаются мальчики.  Танцы в голубом платье.  Радикальный визит и рукопожатие с пациентами в больничном отделении СПИДа.  Одинокая фигура перед Тадж-Махалом.  А потом, в конце концов, в Париж.

 Это был именно тот документальный фильм, которого можно было ожидать.  Вся старая земля засыпана, каждый пробный камень затронут, неподходящие части сняты или удалены полностью (например, не упоминаются заявления Джеймса Хьюитта, Сквидгигейта и Тигги Легге-Бурка), и к нему добавлено достаточно нового материала.  оправдать свое существование.  Нам говорят, что Макфарлейн никогда раньше не говорила о своей подруге публично.  И Джеймс Колтерст дает необычно подробный отчет о своей давней дружбе с Дианой и о своей роли посредника между ней и Эндрю Мортоном, чтобы закончить откровенную книгу.  Затем вы просто измеряете его по ярду и отрезаете до нужной длины.

 Кадры, на которых Диана делает то, что у нее получается лучше всего - навещают, болтают с «обычными» людьми, пациентами и детьми, остаются до смешного трогательными.  Вы можете увидеть красоту, непринужденное очарование и изящество, которые все любили.  Это был подарок, и он был настоящим.  После всего шума и шума, окружавшего ее жизнь и ее смерть, люди в конце концов оплакивали потерю именно из-за этого.  Потеря любимого общественного деятеля всегда означает тех, кого мы действительно любили и потеряли.  Они реанимируют ужасное знание о том, что наши миры были просто лучше с ними, лучше до того, как мы заболели от их отсутствия.  Вот что означало океаны горя и цветов вокруг Кенсингтонского дворца.

 Достаточно странно наблюдать за воспоминаниями, переупакованными в историю - для многих 80-е годы кажутся всего лишь 10 минут назад - но еще более странно видеть, как это разыгралось в момент, когда бесчисленное множество оплакивают 130 000 погибших.  Как вам хочется, чтобы все могло быть иначе.

Перевод: Мухтарова Алинур