Патрисия Пиччинини возвращает к жизни забытый бальный зал вокзала Флиндерс-стрит

На полпути к северу от станции Мельбурна Флиндерс-стрит есть дверной проем. Это элегантное, внушительное сооружение - две изогнутые каменные арки, вставленные одна в другую. Это не дверной проем, который пытается быть невидимым, и все же в течение десятилетий он прятался у всех на виду, редко открывался и никогда для публики; случайный прохожий, вероятно, увидит его только в его обличье как одну из многих альковов в центральном деловом районе, часто посещаемых голубями, одетыми в черное подростками или теми, кто переживает тяжелые времена.

В каждом городе есть свои почти мифологические пространства. Одна из самой упорной лжи Мельбурна за этим порогом. Над этим пульсирующим центром города, над шумными метро и платформами и, казалось бы, никогда не пустыми улицами, целое крыло станции Флиндерс-стрит десятилетиями оставалось заброшенным. Складские помещения собирают пыль и сырость. Бесшумные переговорные комнаты. Цепи от старых боксерских груш все еще свисают с балок в пустом спортзале, стены которого отмечены счетами давно забытых боксерских матчей. И, наконец, в конце зала огромный полуразрушенный бальный зал - паркетный пол отходит кусками, краска отслаивается от стен.

Этим помещениям более века, и они были закрыты для публики в течение 35 лет. Теперь, к новому зимнему фестивалю искусств в Мельбурне, Rising, они снова оживают совсем по-другому, став домом для множества странных существ - это место, где проходит новая выставка Патрисии Пиччинини «Чудо, которое постоянно повторяется».

Работы Пиччинини хвалят от Венеции до Ванкувера и по всей Австралии - большинство людей узнают ее по Небесному киту или Грэму, а также по множеству мясистых и гротескных, красивых и инопланетных существ, которых она создает - но это ее первая персональная выставка почти за 20 лет для постановки в ее родном городе Мельбурне. Любопытно, что именно Пиччинини возвестит об открытии в городе такого легендарного места, как третий этаж станции Флиндерс-стрит.

Первое, что вы видите, входя в выставочное пространство, - это диорама: лес, полный папоротников, странных существ и деревьев, которые простираются до полуразрушенного потолка. «Это искусственное пространство, то есть естественное пространство», - говорит Пиччинини. Промышленный сайт, позиционируемый как инкубатор для нового типа природного мира.

Работа Пиччинини всегда предполагала принятие противоречий и преодоление их. В разговоре с Guardian Australia в своей студии в Коллингвуде художница объясняет, что за последние десятилетия проблемы, связанные с ее работой, изменились. Когда-то ее интересовали в первую очередь наши отношения с собственным телом. Однако в последнее время - особенно в связи с тем, что борьба с климатическим кризисом становится все более актуальной, - ее опасения стали гораздо более актуальными. По ее словам, сейчас она хочет пробудить в своей аудитории новое понимание отношений между людьми и миром.

Дихотомия, которую мы провели между природой и культурой, человеком и животным, структурой и дикой природой, подводит нас и нашу планету, говорит Пиччинини. «Мы унаследовали идею, что мы здесь, а природа там. Это различие? Эта граница? На самом деле это больше не работает ".

Многие персонажи Пиччинини - химеры: мифические существа, состоящие из знакомых частей, которые в результате их синтеза становятся неизвестными. Она поднимает пластиковый лист, чтобы увидеть одно из них, незаконченное - сгорбленное тучное существо с мясистой, похожей на человека кожей и пальцами, и мягкими нежными глазами, обернутое в защитном жесте вокруг человеческого ребенка, все еще покрытого пищевой пленкой.

«Это портрет материнства», - говорит Пиччинини; «мать-химера», созданная на основе уязвимого австралийского горбатого дельфина. Она в восторге от животных, изощренности их взаимоотношений друг с другом, их интеллекта. «Это не имеет значения», - говорит она. «Мы должны просто любить их такими, какие они есть. Почему мы должны сказать, что этот атрибут лучше другого? »

По ее словам, в основе скульптуры горбатого дельфина лежит вопрос: «Как нам строить свою жизнь вместе с другими животными, которые не являются людьми? И как это могут быть заботливые отношения? Как мы можем понять и испытать природу, что касается не только этой очень традиционной идеи первозданной природы, нетронутой людьми? Потому что этого не существует, и идея больше не работает».

«Постоянно повторяющееся чудо» поднимает сложные вопросы о том, как мы думаем о архитектурном наследии, особенно когда это наследие - как и сама станция - несет в себе наследие именно тех идей, которые скрывает Пиччинини.

На рубеже 20-го века поезд был символом прогресса, современности - идеи, напрямую связанной с понятием человеческой иерархии и философским разделением между людьми и миром природы. Поезда ходят на Флиндерс-стрит с 1854 года, всего через несколько коротких десятилетий после британской колонизации земель Кулина, которые мы теперь называем Мельбурном: насильственный процесс, связанный со смертью и лишением владения многих людей Вурунджери, Бунвуррунг и Ватхауронг, которые там жили. и уничтожение водно-болотных угодий и плодородных пастбищ региона. Частные компании строили и управляли железнодорожной сетью колонии, пока викторианское правительство не захватило ее в 1878 году, а в 1910 году построило и открыло нынешнюю станцию ​​в стиле эдвардианского барокко.

Выставка предполагает «много размышлений», - признает Пиччинини. «Много сочувствия и выяснения того, как вы относитесь к вещам. Я ненавижу это? Отталкивает ли меня это? Я действительно в этом заинтересован? Как я на самом деле себя чувствую? Могу ли я увидеть себя в этой ситуации? А потом вы попадете в бальный зал».

Бальный зал - творческое и культурное сердце старого вокзала - это вершина пространства на выставке, в котором вы можете получить то, что Пиччинини называет «более чувственным опытом». В его центре находится Материнское дерево - наполовину журавль, наполовину разбитое зеркало и неоновые огни - саженцы растут в «пузырях in-vitro». Встречает посетителей еще одно существо: кот, человек и кроссовки одновременно, с открытым ртом, как будто в полном оперном голосе, с длинными пылающими ногтями, загнутыми вверх.

Пиччинини говорит, что часть ее подхода к переоценке нашего отношения к природе включает в себя оценку вещей (деревьев, животных, небольших проявлений доброты), на которые мы иначе могли бы смотреть мимо. Мы также часто ценим элементы нашей искусственной среды - с момента объявления программы Rising у публики появилось большое волнение по поводу того, что наконец-то появилась возможность заглянуть в бальный зал, - но как нам сохранить это чувство изумления по поводу продуктов прошлых трудов, в то время как также осознавая, что идеи, которые их питали, подобно некоторым из этих структур безвозвратно разваливаются?

Пиччинини может горячо отвергать дихотомии, но она не заинтересована в дидактике.

«Я мог бы быть защитником окружающей среды. Я мог бы быть политиком. «Но я так делаю», - говорит она. «Эстетическим, чувственно ориентированным способом. Вы смотрите на вещи так, как обычно, в пространстве, в котором вы обычно не были бы. И это дает вам момент, чтобы по-другому взаимодействовать с этими идеями».

Перевод: Берикбол Асель